БОЛЬШОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА БОЛЬШЕ НЕТ!
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
119 120 121 122
≪Большого правительства больше нет≫, —раздается боевой клич консер-
ваторов и неолибералов на всем пространстве Империи. Контролируемый
республиканцами Конгресс США под руководством Ньюта Гингрича все-
ми силами пытался опровергнуть идею большого правительства, назы-
вая ее ≪тоталитарной≫ и ≪фашистской≫ (эта сессия Конгресса, претен-
довавшая на то, чтобы носить имперский характер, на деле напоминала
балаган). Складывалось впечатление, что вернулись назад времена рез-
ких обличительных речей Генри Форда, направленных против президента
Франклина Д. Рузвельта! Или, скорее, далеко не столь славное время пер-
вого правительства Маргарет Тэтчер, когда она неистово и с чисто анг-
лийским чувством юмора пыталась распродать общественную собствен-
ность, являвшуюся достоянием всей нации, —от телекоммуникационных
компаний до системы водоснабжения, от железных дорог и нефтяных ком-
паний до университетов и больниц. Однако в США представители наибо-
лее алчного консервативного крыла зашли слишком далеко, и это, в кон-
це концов, стало ясно всем. Основным моментом, и одновременно жесто-
кой иронией, являлось то обстоятельство, что они предприняли атаку на
большое правительство как раз тогда, когда для развития постсовремен-
, | ной информационной революции такая структура управления была боль-
\\ ше всего необходима, чтобы создавать информационные супермагистрали,
контролировать равновесие на биржах на фоне массированных спекуляций,
поддерживать валютные курсы, осуществлять вложения государственных
средств в военно-промышленный комплекс с целью способствовать изме-
нению способа производства, реформировать систему образования и при-
способить ее к новым производственным отношениям и т. д. Именно в это
время, после распада Советского Союза, имперские задачи, стоявшие перед
американским правительством, имели первостепенную важность, и боль-
., , шое правительство было нужнее всего.
)| |' Когда сторонники глобализации капитала выступают против болъ-
\\ ! шого правительства, они проявляют не только лицемерие, но и неблаго-
дарность. Что стало бы с капиталом, если бы он не использовал большое
'• '•правительство и не вынуждал бы его веками работать исключительно в
своих интересах? Где бы оказался сегодня имперский капитал, если бы пра-
вительство не было бы сильным настолько, чтобы располагать правом
жизни и смерти в отношении всего населения Земли? Что стало бы с ка-
питалом, если бы не большое правительство, способное печатать деньги,
тем самым производя и воспроизводя мировой порядок, гарантирующий
капиталу власть и богатство? Или мог бы капитал обойтись без комму-
j!i ' . никационных сетей, при помощи которых отчуждается результат коо-
'' ' перации трудящихся масс? Каждое утро, просыпаясь, капиталисты и их
сторонники по всему миру вместо того, чтобы читать очередные выпа-
ды против большого правительства на страницах Уолл Стрит Джорнэл,
должны опускаться на колени и благословлять его!
В наши дни, когда наиболее радикальные консервативно настроенные
противники большого правительства упали духом под тяжестью проти-
воречивости своей позиции, пришел наш черед подобрать лозунги, брошен-
! ные ими наземь. Настала наша очередь заявить: ≪Большого правительства
I больше нет1.≫ Почему этот лозунг должен быть исключительной собствен-
'•\\ ностью консерваторов? Безусловно, закалившись в классовой борьбе, мы хо-
j . рошо знаем, что большое правительство может являться инструментом
•у перераспределения социальных благ, и что под напором выступлений рабо-
чего класса оно принимало участие в борьбе за равенство и демократию.
Но эти времена прошли. В условиях имперской постсовременности боль-
1 -"''-' шое правительство стало просто деспотическим средством господства и
тоталитарного производства субъективности. Оно дирижирует огром-
ным оркестром субъектов, сведенных до положения товара. И это, следова-
тельно, определяет пределы его желания: таковы на деле разграничитель-
ные линии, в соответствии с которыми в этой биополитической Империи
устанавливается новое разделение труда в мировом масштабе, в интере-
сах воспроизводства способности власти эксплуатировать и подчинять
население. Мы же, напротив, боремся, поскольку желание не имеет предела,
и (поскольку желание жить и желание производить суть одно и тоже) по-
тому, что жизнь может постоянно, свободно и в одинаковой степени при-
надлежать всем и воспроизводиться.
Можно возразить, что эта производственная биополитическая вселен-
ная все же нуждается в определенном управлении, и что, реалистично мыс-
ля, надо стремиться не уничтожить большое правительство, а контро-
лировать его. Необходимо развеять подобные иллюзии, отравлявшие со-
циалистические и коммунистические традиции в течение столь долгого
времени! С точки зрения масс и их стремления к автономному самоуправ-
лению, необходимо положить конец бесконечному повторению того, о чем
150 лет назад с горечью писал Маркс, отмечая, что все революции толь-
ко укрепляли государство вместо того, чтобы его разрушить. Это стало
особенно заметно в наш век, когда великий компромисс (в его либеральной,
социалистической и фашистской формах) между большим государством,
крупным бизнесом и сильными профсоюзами заставил государство поро-
дить чудовищные явления: концентрационные лагеря, гулаги, гетто и т. п.
≪Вы просто сборище анархистов≫, —воскликнул бы, увидев нас, Платон.
Но это не так. Мы были бы анархистами (подобно Фрасимаху и Калликлу,
бессмертным собеседникам Платона), если бы не рассуждали с позиций ма-
териальности, заключенной в сетях производственной кооперации, ины-
ми словами, с позиций человечности, создаваемой системой производства,
конституированной ≪общим именем≫ свободы. Мы не анархисты, а ком-
мунисты, видевшие, сколько репрессий и разрушений принесли человечес-
тву либеральные и социалистические большие правительства. Сейчас мы
видим, как Империя стремится создать это все вновь, как раз тогда, ког-
да сама природа производственной кооперации позволяет трудящимся са-
мим стать правительством.